хорошо, Вадим.
— Да что снова не так? — раздражается муж.
Что не так.
Его любимый вопрос.
Я, оказывается, должна быть счастлива, что у него все хорошо. И что он домой, как удивительно, приехал. Это нормально возвращаться домой.
Но для него это великое одолжение.
— Твой проект сдан больше недели назад, — чеканю холодным тоном. — На работе ты ушел в отпуск. Да только я не в курсе, что это мы, оказывается, так отдыхаем после удачно сданных дел.
Глаза Вадима расширяются, муж приходит в растерянность.
— Лиз, откуда ты… Черт. Я все объясню.
Муж подходит ближе, не давая мне сдвинуться с места, пытается взять за плечи, но я вырываюсь.
— Не нужно ничего объяснять, Вадим. Нужно было просто сказать правду, ясно? Что хотел провести время с любовницей, что обманываешь, что…
— Да подожди ты, — перехватывает он мои руки, когда начинаю бить ладонями по его груди.
— Я ждала! Ждала, Вадим. А теперь оставь меня. Убирайся.
— Но…
— Убирайся, Вадим! По-хорошему!
Я перехожу на крик и слышу, как хлопает дверь в детскую. Закрываю рот рукой, чтобы в голос не разреветься. Резко отворачиваюсь к раковине.
— Папа, что-то случилось? — тоненький голосок Артема заставляет все внутри сжаться до предела.
Случилось сынок. Папа от нас уходит. Вот только я не знаю, как вам с Аришей об этом сказать.
— Все хорошо, Темка. Обсуждаем сериал с мамой. Будешь шоколад? Я привез тебе, смотри. И с Аришей можешь поделиться.
У меня нет сил объяснять, что детям надо сначала поесть. Пусть Артем берет шоколад и идет в детскую, в которую я обычно не разрешаю нести еду. Но сегодня я делаю исключение.
Потому что для его отца у меня есть еще несколько слов.
— Лиз, — слышу шепот Вадима, когда в детской слышатся радостные визги. — Послушай, я…
— Уйди.
— Лиз.
Я оборачиваюсь и смотрю в темные глаза. Сердце сжимается, я все еще люблю мужа. И не представляю, как мне жить дальше. Но с ним я больше не могу.
— Ты мне изменяешь.
Я не задаю вопрос. Я утверждаю.
Во взгляде напротив темнота. Зажмуриваюсь.
— Лиз, дай мне все объяснить.
— Ты ездил не по работе, — всхлипываю. — Ты, ты… мне… — мокрые дорожки катятся по щекам, и продолжить не получается.
Думала, что уже пережила личную драму, готовилась к разговору. Уговаривала себя, что ни я первая, ни я последняя. Женщины как-то переживают обманы, и идут дальше с гордо поднятой головой, и я смогу. Я надеялась, что мой голос не будет дрожать, и плакать я при Вадиме не планировала.
Его жалость мне точно не нужна.
Но нормально говорить, когда Вадим близко, невыносимо. Сердце словно иглами засыпает, и от каждого укола оно сжимается от боли. Я люблю мужа, люблю, черт возьми, и мне очень плохо. В горле ком, в голове шумит.
— Не по работе, — слышу убивающий ответ и сжимаю пальцы в кулак так, что ногтями впиваюсь в свои ладони.
— Ты обманул меня, — шепчу.
— Да, но…
— Уходи.
— Лиз…
— Уйди же, — отталкиваю его, но Вадим держит меня в захвате.
— Пожалуйста. Уйди, Вадим. Я не могу тебя видеть. Не могу! Ты понимаешь? Не могу!
— Хорошо, успокойся, Лиза! Уйду. Надеюсь, завтра твоя истерика утихнет, и я смогу все объяснить.
— Я и так все поняла.
— В двух словах тут не объяснить, Лиза. Это началось не сегодня…
Закрываю уши руками. Я хотела, чтобы он признался, а сейчас каждое его слово ранит так, что в глазах темнеет. Я едва стою на ногах. Делаю глубокий вдох:
— Кто она?
— Я сначала все объясню, а потом мы решим, что делать.
— Кто? С кем ты мне изменял?
— Да успокойся ты. Я не изменял, так вышло…
— Так вышло? Ты слышишь себя? Так не выходит, если ты честен с женой!
— Завтра приду.
Вадим отпускает меня и отступает. Я зажмуриваюсь так сильно, что перед глазами белые пятна появляются.
Вдох-выдох.
Я слышу, что Вадим что-то говорит детям. Не знаю, что он обещает им, но Ариша и Артем не ревут, не бегут за папой к двери. Он умеет их подкупать. Чертов лжец.
И когда хлопает входная дверь, внутри все окончательно обрывается.
Вот он какой — конец.
Я включаю музыку на телефоне и плачу навзрыд. Цепляюсь за столешницу и бью по ней рукой. Несколько раз, пока не начинаю чувствовать, как горят ладони. А когда немного успокаиваюсь, продолжая лишь время от времени всхлипывать, забираюсь в кресло с ногами. За окном темно. Сколько вот так сижу не знаю.
А потом быстро встаю. В детской тихо.
На время даже своя собственная боль отступает, когда за несколько секунд, которые я преодолеваю расстояние до комнаты детей, успеваю подумать о всяких ужасах, а когда открываю дверь, выдыхаю.
Дети лежат на кровати Артема, сам он держит на животе планшет. Значит, смотрят, мультики. У дочери с сыном нет планшетов, Вадим оставил свой. Какая щедрость. Замечаю, что Ариша уснула, а Артем уже почти, но еще нетвердой рукой придерживает устройство. Не тревожу, а тихонько выхожу из комнаты, забирая с пола фантики от сладостей.
Вадим ушел. Взял и ушел. К ней?
И рад, наверно, что я сама его выгнала.
Тишина в квартире стоит невыносимая. Словно замерло все вокруг. Словно я на сцене, а в зрительном зале народ прислушивается, с интересом предполагая, что я теперь буду делать. Как справляться.
Да только я не на сцене. И это не игра. Это жизнь.
Ты хотела остаться одна, Лиза? Ты хотела?
Я иду в душ, в надежде привести мысли в порядок, но ни холодная вода, ни новые белоснежные простыни никак не помогают успокоиться.
Я пытаюсь уснуть, но не выходит. И когда на телефон приходит входящее сообщение, сердце совершает кульбит и принимается стучать как сумасшедшее. Я открываю мессенджер, непонятно на что надеясь. Ведь ясно как день — меня предали.
И никакие слова не изменят ситуацию.
«Лиз, все время думаю о тебе», — читаю входящее. От отчаяния хочется выть.
Пишет Руслан. А от Вадима ни строчки.
Ну да, это же моя жизнь размазана, а у него до сих пор все хорошо.
Глава 15
Ночью мне снятся ужасные сны.
Много змей вокруг, я в замкнутом пространстве. Кажется, что выхода нет, лишь где-то наверху слабый просвет, но добраться туда никак. Я не могу пошевелиться, воздуха не хватает, последний вздох и я резко поднимаюсь. И выдыхаю. Но ненадолго.
Змей нет, зато есть жестокая действительность, которая удушает похлеще земноводных гадов.
Не знаю зачем, скорее,
